В ожидании новогоднего чуда

Зима, сугробы, праздник. Чем он сейчас отличается от того, того самого, что мы так любили в детстве? Почему всё иное? Почему мы так хотим оказаться ТАМ?

Праздничное утро. Маленькая Настя понимает, что сегодня ей законно разрешится не спать минимум до полуночи, а не как в прошлые дни: пытаться читать с фонариком под одеялом и тайком кушать мандарины.

Но сначала тяжёлый день — что-то моется, чистится, отскребается.

— Зачем снимать шторы? Кто туда смотрит, темно же будет! — негодующе матерится папа, Настя всецело с ним согласна...

— Хочу сейчас съесть не эту колбасу, что в оливье, а ту, что на стол, — морщится Настя, а папа ей одобрительно незаметно кивает.

— Это же на Новый год! — возмущается мама. — Иди лучше пыль на тумбочке протри...

Маленькая Настя вздыхает от альтернативы и таскает конфеты, которые приготовили повесить на ёлку, заменяя их пустышками. Даже не верится, что сегодня будет эта замечательная ночь — день настолько длинный, что впервые хочется лечь в десять вечера.

А потом… Ура! Время наряжать ёлку! Папа торжественно вносит гостью в дом, а мама достаёт коробку с игрушками.

— Насть, смотри, это ещё бабушкины часы, — показывает она. — А ей достались от её мамы. Тяжёлые! Мы их всегда под самой макушкой вешали. А это мальчик с санками. И девочка со снежинкой. А эту морковку ты грызла года в 3, смотри, следы зубов...

Я внимательно рассматриваю и часы, и мальчика, и морковку. На ней действительно укусы — она единственная лёгкая, из какого-то пенопласта. Потом доходим до развешивания конфет, а я тороплюсь ретироваться, пока не заметили подделки...

Интересно, что принесёт дед Мороз? Большого медведя? Пистолет с пластмассовыми пульками? Домик для куклы? А вдруг… Ту самую Барби, с волосами до коленок?! Нет, она слишком дорогая. «Целых 117 рублей», — напоминаю я себе голосом родителей. — «Лучше тебе сапоги купим».

Становится совсем грустно. И наругали уже сто раз, и устала, и понимаю, что чуда не будет...

— Насть, носи тарелки на стол, — снова зовёт мама.

Я таскаю, тайком жую, старательно маскируя проплешины в тарелке с колбасой, искоса поглядывая на часы.

— Филя, ждём деда Мороза. Никуда не уходи! — инструктирую я кота, привязывая его лапу к ёлке золотистым дождиком. — Когда придёт – зови меня, мяукай!

Но кот начинает орать сразу, бешено дёргаясь и шатая ёлку.

— Настя, что ты делаешь! А ну отвяжи кота! – Я опять получила нагоняй от мамы. Зато кот получил свободу и быстро скрылся на шкафу зализывать лапу.

И вот...

— Там салют! — меня быстро обряжают в какие-то шмотки и выпихивают во двор. — Смотри!

На улице вовсю стреляют фейерверки и хлопушки, не видно ничего за домами, но ты ощущаешь, что сейчас происходит нечто очень важное...

Возвращаюсь. В комнате Филя уже что-то ест, а папа пьёт — оба невероятно довольные. Под ёлкой мешок – ну вот, я опять пропустила своего деда Мороза.

Подхожу к окну и страшно боюсь заглядывать в подарки. Пока что есть надежда, ты веришь, что чудо ещё может случиться. А потом может стать обидно и грустно.

— Настя, смотри, какие ботинки тебе дед Мороз подарил...

* * * * *

Прошло много-много лет, чудеса закончились, так и не начавшись. Я снова подхожу к окну и боюсь оборачиваться. Кажется, что за спиной будут молодая мама, живой папа, мурчащий кот, пропустивший Деда, в которого тогда я в последний раз верила, тёплые ботинки, здорово пошатнувшие семейный бюджет и мою веру в чудеса.

А в руках та пенопластовая морковка со следами детских зубов — если она уцелела после маленькой Насти, то единственная переживёт и большую.