В память о подруге…

Прошло уже некоторое время, и я понимаю, что могу достаточно спокойно начать, даже завершить этот рассказ. Хотя, рассказ ли это? Что-то сложное и вымученное.

Мне было неполных 5 лет, когда моя семья переехала в Ростов. Вроде бы город большой и шумный, но жили мы в частном секторе, достаточно далеко от цивилизации — до остановки и магазинов нужно было идти около пятнадцати минут по переулку.
Естественно, детский сад, школа, да всё что угодно, были ещё дальше.

Поэтому стало невероятным сюрпризом, когда через несколько лет соседи построили и открыли маленький магазинчик. Народ стал ходить туда, а продавцом там работала девушка, которая была старше меня лет на двенадцать-четырнадцать — дочка этих владельцев, Лариса.

При всей моей замкнутости, мы как-то быстро подружились. Я бегала к ней за любой мелочёвкой, стала постоянной покупательницей поштучных жевательных конфет и эскимо, когда была обладательницей «солидной» суммы, хватавшей на мороженое. Не могу сказать, что мы подружились, тогда разница в возрасте ощущалась сильно, но не было случая, чтобы мы не поздоровались, не перекинулись несколькими позитивно-шуточными словами.

Прошло много-много лет. Я жила уже в другом конце города, когда...
Буквально месяц назад мне позвонила мама. Я, которая как раз шла на какую-то встречу с друзьями, даже не поняла, что она мне пытается сказать:

— У Лары рак, ничего нельзя сделать.

— Какой Лары?

— У соседки! Ты слушаешь, о чём я говорю?!

Я села на мокрую лавочку. А потом стала действительно слушать. Оказалось, она так запустила болезнь, не зная о ней, а наш онкологический институт отказался её лечить. Наш, который лучший не то, что в области, к нам приезжали лечиться из других регионов и стран...

— Мам, как отказали? Они же… Не имеют права!

— Безнадёжных не берут. Не хотят тратить финансирование.

Для меня это было шоком. Взять и сказать человеку, который только неделю назад не отличался от них: «Иди и умирай дома»…

Как так? В сознании не укладывается…

Я плохо помню тот день. Естественно, на встречу с друзьями я не пошла. Я просто спряталась в пледе и под стук зубов думала: «Она сегодня узнала. Приехала домой. А там… Что там? Знает, что проезжала по городу в последний раз. Знает!»

Через две недели моя мама уехала, а я поселилась у неё на неделю, присматривать за всем. Фактически я была рядом с Ларисой, умирающей через дом. Дел по дому было очень много, да и я старалась себя постоянно чем-то занимать, так что спать я легла не раньше трёх ночи. А когда укладывалась, мысли грызли настолько сильно, что я не могла успокоиться до семи-девяти утра.

Всё время думала: как можно вот так лежать и знать, что умираешь, что уже завтра тебя не станет? Осознавать, что не сделала чего-то, не смогла, не решилась, оставила «на потом»? У неё ведь так и не было мужа и детей, а она так сильно хотела большую семью...

Я постоянно думала, что чувствовала бы я, если бы знала, что утром… Наворачивались слёзы от того, что так и «не …»… То самое «не …»! Когда прожито так много, а всё «не …». Не сделано, не решилась, не сбылось. Не сказано и не написано, в конце-то концов!

А через день я узнала, что она тогда, в ту ночь, умерла.

Единственная соседка, с кем я общаюсь, это от меня скрыла. Зачем? Я и сейчас не понимаю, почему она решила, что мне не стоит быть на похоронах. Может, понимала, что для меня это будет большим испытанием… А может это Лара её попросила…

Я помню нашу последнюю встречу с ней в июне, на мой день рождения. Я зашла в магазин за какой-то мелочью и страшно не хотела, чтоб знали о моём празднике. И диалог:

— Как поживаешь, Ларочка?

— Всё хорошо, живу помаленьку. Только бок что-то болит. Ну ничего, прорвёмся!
Она в это верила, ещё не зная, что всё так плохо. Наверное, она верила до последнего...

Она всегда останется для меня той красивой и живой.