Самая сложная зима

Каждая история любви уникальна, но у них есть обязательно конец. Либо грустный, либо счастливый.

Долго я думала об этом, пытаясь как то сравнить свою историю, и то что обычно рассказывают девушки о любви. Я так и не смогла понять. Наверное, когда-нибудь я обязательно смогу снова полюбить, заведу семью и буду счастлива. Но сейчас, когда на улице горят фонари и иногда, в свете фар, мелькают блики людей, на столе стоит кружка чая и мне хочется поделиться хоть с кем то.

Не помню сколько мне было. Но вроде бы 16 лет. Я училась с одним мальчиком начиная с первого класса. Он нравился мне и в детстве, но когда то давно, классе в пятом я поругалась с ним и он мне разонравился. Осенью, когда я впервые почувствовала что то по настоящему серьёзное к человеку противоположного пола, мои одноклассники устраивали праздник. Было чаепитие, потом кино, потом танцы… Вообще-то раньше понятие танцев было несколько иным, ведь сейчас танцы это нечто громкое, с орущей или ломаной музыкой и веселым дрыганьем под неё. Но моя одноклассница, — назовем её Катей -, предложила провести хотя бы один танец не современным, а как раньше, в старое время, мальчики приглашают девочек и медленно кружатся под мелодичную музыку… Я не знала, что произошло, но в последствии стало ясно, что тот парень, с которым я дружила в детстве, — пусть будет Андрей -, поспорил с мальчишками из нашего класса, что пригласит меня и продержится со мной до конца песни. Я, если честно, удивилась, мы не общались с ним почти три года до этого дня. На уровне приветствия и прощания.

Он взял меня за руку. И тут меня как будто перевернуло. По телу прошел ток. Я вздрогнула и опустила глаза.

— Пойдем? — спросил он.

Я согласилась.

Наверное, это были самый замечательные минуты в моей жизни. Он держал меня за талию и мы кружились под звуки симфонии — минусовки из какого то не очень старого фильма.

Но танец закончился, и он отпустил меня.

Я пришла домой и упала лицом в подушку.

С того дня я ни о чем кроме него и думать не могла.

Начались каникулы, а я не хотела выходить из дома. Мой друг, — пусть его будут звать Максим -, постоянно звал гулять и ездить куда то. Иногда я выходила. Макс никак не мог понять, что со мной происходит. Я сама не понимала. Однажды Максим взял меня за руку. Это было так же естественно, как то, когда он приходил за мной с утра, когда я ещё почти раздетая ходила по дому. Мы шли с ним молча под дождем и светом фонарей. И тут я увидела его. Он шел в расстегнутой куртке, с сигаретой в руках. Он подошел ко мне и поздоровался. Я вежливо улыбнулась в ответ. Он тоже улыбнулся, но медленно нахмурился, увидев мою руку в руке Макса. Я познакомила их, поспешно выдернув руку. Андрей попрощался и пошел дальше. у меня внутри все колотилось. Я попросила Максима проводить меня и ушла домой, но долго ещё не могла заснуть, вспоминая его лицо в фонарном свете, небрежно распахнутую куртку и дымящуюся сигарету…

Кончились каникулы. Скоро был мой день рождения. Я позвала его, но он отказался, хотя извинился, и сказал, что просто уезжает к бабушке. Я очень расстроилась. По сути я не хотела видеть на своей днюхе никого, кроме него.

Прошли ещё долгие две недели. Он сидел со мной на некоторых уроках, иногда провожал домой. Максим обижался, переставал звонить, все больше молчал. Но мне было наплевать. Я видела только Андрея.

Двадцать первого ноября (настоящие числа и имена изменены) я написала ему сообщение в контакте. Наверное, нужно было сказать в живую, но мне не хватало духу. Я сказала ему, что люблю его. На этом нужно бы поставить точку. Дальше все пошло совсем ужасно.

Он не ответил. На следующий день он не пришел в школу. Сидел и думал. Думал долго, скурил наверное пачки три, не знаю, мне потом это рассказал его младший брат.

Когда пришел, собрал свои вещи и пересел. Перестал общаться. Было больно. Я ушла в депрессию.

Про эту зиму рассказывать не имеет смысла, я почти ничего не помню, все как в тумане. Я помню как, сидя с другом в гараже впервые попробовала сигареты. Многие скажут, что это глупо, а мне понравилось.

Я стала тратить на них деньги постоянно. Брала у родителей, занимала у друзей, формировала привычку. Глядя на него все уроки я завалила все контрольные и самостоятельные, исправить ничего уже было нельзя, поэтому я перестала учить уроки. Помню как первый раз пошла с друзьями за гаражи и они дали мне в руки баллончик с краской. Я училась рисовать и дышать заново. Я выходила на переменах и стояла с парнями в курилке. К концу января меня знала вся школа, и знала с очень даже не плохой репутацией, я была известной вандалкой, и чем на самом деле только не занималась. Я не пробовала ни наркотиков, ни травы, не занималась ни с кем сексом, даже прикасаться к себе не позволяла.

Потом, с началом весны, меня стал вытаскивать Максим. Я стала опять жизнерадостной, позитивной, но теперь ещё и известной на весь район. Единственное, что я не могла — это бросить курить.

А он в это время все был со мной в классе. Я видела его очень часто, иногда он ко мне обращался, но я делала вид, что не слышу. Однажды он стоял со мной в курилке и просил у парней зажигалку. Ни у кого не было. Я протянула ему свою. Молча.

— Ты куришь?! — он был в шоке.

Я просто кивнула и, подожгя сигарету, затянулась.

Потом, выбросив окурок, я пошла по обледеневшей дорожке в школу. Он смотрел мне в след. Я не видела, но чувствовала это.

Потом все наладилось. Все было хорошо. Или я настолько часто повторяла эту фазу, что успела себя убедить в этом? Вообщем то это было неважно. Я, выходя из дома, натягивала улыбку, зубрила уроки, играла в спектаклях, смеялась, когда нужно. У него появилась девушка. Я даже ничем не выдала боль. Я плакала ночью, уткнувшись в подушку. Но в школе я была паинькой.

Потом Максим предложил мне встречаться. Он нравился мне, но Андрей был все равно моим дыханьем. Я согласилась. Когда он целовал меня, я чуть не плакала, но терпела, думая, что со временем привыкну. Кончился апрель. Однажды я шла из школы с двумя пакетами, решив забрать все из школы. Меня догнал Андрей и предложил помочь. Я собиралась отказаться, но подумав, согласилась, не разумно было бы тащиться с сумками через весь район одной.

Он проводил меня, донес пакеты. Я улыбнулась на прощание. Закрыв за собой дверь квартиры, съехала по двери, по щекам текли слезы отчаянья. Я схватила ножик и дернула по венам. Потом, опомнившись, заклеила все пластырем, выпила валерьянки. Успокоилась. Закурила.

Пришел Макс. Увидел пластырь, спросил, что случилось. Я что-то соврала, вроде бы поверил. Снова натянула улыбку.

Стала жить дальше. Так и живу сейчас. У моей истории нет конца, просто мне больно. Теперь, наверное, перечитывая это раз за разом я смогу понять, что было не так, а если и не смогу, ладно. Самое главное, я выложила душу, а значит дальше будет не так больно.

Автор: Меллиса Лимнова (Нижний Новгород)