Выбрать счастье

Она пришла в этот мир неожиданно, но, как и положено, с требовательным криком и желанием жить. Первым, что увидели непонимающие глаза, щурящиеся от яркого света, был круговорот, состоящий из тёток в белых халатах, пелёнок и тёплой воды. А затем произошло что-то невероятное: её наконец-то оставили в покое, и, почувствовав ответное тепло своим маленьким тельцем, она впервые спокойно открыла глазки...

***

Девушка была совсем юной, испуганной и измученной первыми родами. «Сама ещё ребёнок» — обычно говорят про таких. Когда ей спустя пару минут принесли родившуюся девочку и положили на грудь, она неловко придержала её руками. И вдруг, как будто скорчившись от очередной схватки, простонала бросившимся к ней акушеркам:

— Уберите… Не хочу...

— Чего не хочешь-то? Сначала натешатся в своё удовольствие, а потом «не хочу», — брезгливо глянула на молодую мать акушерка. Девчонка затравленно отвернула от неё лицо, ничего не ответив.

— Да ты что на неё, Васильевна! — одернула её врачиха, принимавшая роды. — Потом, потом...

Ребёнка унесли, и всё в родильном блоке вновь понеслось, завертелось, закружилось водоворотом из тёток в белых халатах.

***

— Ты погоди отказ-то писать, — проговорила Ленка, соседка по палате. — Щас напишешь, потом одумаешься через денёк, жалеть будешь, а её и не будет уже. Подумаешь, в шестнадцать родила. Справишься потихоньку.

Юлька, до этого бездумно глядевшая в стенку, повернула лицо в сторону Ленки:

— Как?.. А куда же она денется?

— Тю-ю! Глупенькая. Она же у тебя здоровенькая, крепенькая родилась, без отклонений. Такие младенцы в детдом редко попадают, желающих, знаешь, сколько на здорового ребёнка! Что лежишь? Готовься, щас кормить принесут.

Юлька молча смотрела на девушку, привстав на локте. Потом так же молча опустилась на подушку и спустя некоторое время прошептала:

— Как я на неё смотреть-то всю жизнь буду...

— Как-как? С радостью! Это же ребёнок — свой, родной, любимый!.. – счастливо улыбнулась Ленка. Потом, чуть подумав, спросила. — А папашка чё?

— Ничё, козёл. Сказал, не его.

Ленка закатила глаза:

— Ну и плюнь. А мать?

— Ругалась, а потом сказала «рожать».

— Молодец, мамка, — одобрительно протянула соседка. — Ты её во сколько бабкой сделала?

Юлька робко улыбнулась:

— В тридцать семь.

— Молодая, — подумав, ответила Ленка. — Ничего, и моложе бабушек видела. Поможет вам. А мужика найдёшь, не переживай. Нормального.

— Кому я такая нужна теперь… — тяжело вздохнула Юлька.

Ленка вдруг стала очень серьёзной:

— Чё-то ты себе понапридумывала глупостей, подруга… Кому нужна женщина, способная отказаться от своего ребёнка? Нормальный мужчина такую не захочет – вот правда. Зато мать, готовую на всё ради своих детей, будет ценить и уважать. В этом и есть наша женская сила.

Юлька закрыла глаза и погрузилась в себя.

***

Детей уже унесли, и Юлька стояла у окна с потерянным видом. Ленка, пришедшая в этот раз в роддом за вторым ребёнком, как умела, отвлекала её от грустных мыслей, болтая больше для себя и не ожидая ответа от бестолковой соседки:

— Ну, что страшного-то? Как вышло, так и вышло. Что в 16, что в 25 родить, младенцы-то не сами выбирают, когда родиться. А она у тебя славненькая: голубоглазенькая, щёчки замечательные!

— И красивая такая, — неожиданно разлепила губы Юлька. Взглянув на Ленку широко открытыми глазами, Юлька вдруг опустилась на пол, закрыла лицо руками и зарыдала.

— Ну что ты, что ты, — соседка присела и осторожно привлекла девчонку к себе, обнимая за вздрагивающие плечи. — Поплачь, ладно. О-ох, счастьишко...

***

— Ма-а-ам! — требовательно протянула девчушка, поднимая ручки к Юльке. Та, вздохнув, взяла Катюшку на руки, и они продолжили потихоньку идти. Прогулка близилась к концу, но по пути домой встречалось всякое-разное, и любопытной девочке всё хотелось потрогать. А мамины руки были самым удобным механизмом, если вдруг нужно срочно что-то поближе рассмотреть.

— Сама приучила, вот и носи теперь, — с ноткой неодобрения протянула бабушка. — Велосипед-то ей не больно нужен.

Юлька благодушно улыбнулась и ничего не ответила, в очередной раз осторожно опуская Катюшку вниз. Главное, дочка растёт и радуется. А держать её на руках — только счастье. Скоро подрастет — и домой не затащишь, не то, что на руки.

Катюшка обернулась, вновь протянула своё «Ма-а-ам!» — и мать поспешила к ней навстречу, раскрыв объятия. О их первой встрече в роддоме Юлька уже и не вспоминала.