Я забыл тебя забыть...

Это получилось даже как-то смешно. Ещё днём она сказала другу, что должна увидеться с Димой. На что парень начал её отговаривать, мол, это же твой бывший, ты же любишь его, ошибок наделаешь… А она ответила: «Да не парься, у меня иммунитет». Как всегда никого и никогда не слушала.

Они сидели в его машине. Саша уже не была настолько зажата с ним, как раньше. Потому что время лечит. Всё меняет и не дает памяти давить на самые больные места. Лечит, но не сейчас и не нас, по-моему… Разговаривали обо всем, смеялись. А в чате подруга говорила:

— Не надо. Выходи из машины, посылай его и иди домой.

— Лап, мы же друзья. Мы же не сексом занимаемся.

— Ага. А хотелось бы.

Это был не вопрос. Это было утверждение. И она была права. Она всегда, чёрт возьми, права.

И как-то случайно вдруг стало жарко, губы приблизились к губам… Они взлетели. Ни с кем и никогда ни Саша, ни Дима не испытывали такой страсти. Как он прижимал, искал её руку, переплетал пальцы со своими… Как целовал… Она ждала этих прикосновений целый год! Такое родное, такое обжигающее… Он был зверем. Который получил, наконец-то, чего так долго ждал. Накинулся на жертву. Вырвался из клетки, из плена, в который она заключила его, когда забрала запах своих духов из его жизни. Так страстно, уверенно. Ведь своё, родное. Ведь каждый уголок её тела наизусть знает, каждую родинку. Ни с кем, кроме него, она так долго не целовалась. Никого, кроме него, не смогла так полюбить… Ничьи губы не кусала до сладостной боли, ничьим рукам не была так податлива… Никогда. А потом вышли остыть, подумать, чтоб дальше не зайти. Нельзя ведь…

— Что это было? — Саша ничего не понимала.

— Накипело, наверное, — родные голубые со смешинками глаза смотрели изучающе, настороженно, как будто ожидая истерики. — Сашка, Сашенька, прости. Я не хотел… Нет, не то говорю. Я хотел, конечно, я хотел целовать тебя. Каждый день хотел. Я не хочу, чтоб ты переживала. Снова. Нет, я понимаю, почему я сорвался… Но ты же занята...

— А я врала тебе тогда, когда говорила, что это пройдёт. Что любовь остынет. Это никогда не закончится. Ты всё равно останешься первой любовью, самым светлым.

— Светлым? — он усмехнулся. — После всего светлым?

Она не ответила. Да, светлым. Светлым и любимым. А потом снова сели в машину. И опять сорвались. Искали губы нежные, родные, переплетали пальцы рук, летали… Сходили с ума… Вместе, до дурмана в голове, до мурашек по коже...

— Идиоты мы… — шептала она ему в губы.

— Это я идиот, что потерял тебя тогда, — отвечал, прижимая к себе. А она еле сдерживала слёзы. Надо бы себя чувствовать тварью, но Саша счастлива. Она всегда была только его. Всегда. А на телефоне не принятые от того, другого, от замены. Дима и сам так сказал: «Мы просто нашли друг другу замену. Только вот… Я не выдержал. Не то это. А ты стойкая. Ты всегда была сильной. Сейчас я даже не представляю, как ты тогда терпела меня, мои выходки...»

Поцелуи, руки уже под одеждой...

— Сашенька, ты же занята...

— А мне плевать, — это стало для него разрешением. Согласием, стартовым флагом.

Хотелось кричать, как любит его. До сих пор. Но только шептала: «Какие же мы глупые...». Проводил и поцеловал на прощанье...

А за 4 часа до этого:

— Сашка, могу тебе признаться: я не смог полюбить никого другого, хоть и пытался. И знаешь, я горжусь этим.

А потом она слушала, как всегда, внимательно о том, что происходит в его жизни. Как он чуть не женился, но за две недели до свадьбы ушёл. Как помогал своей неудавшейся жене во всём, даже после расставания, а она и до сих пор его подонком выставляет. Как с другом нелады начались. Подсказывала, советовала. Как всегда.

И она ему рассказала, какие у неё отношения с молодым человеком, как он ревнует ко всему, что движется, и как её это достало. А Дима с каждой секундой все больше понимал, что он потерял. С каждой секундой все больше жалел о невозможном продолжении прошлого. Ему казалось, что она его, только его. Но понимал — потеряна.

Ночью он шёл домой окрыленный. Наконец-то, он был с той, о которой мечтал всё время. Даже когда с другими был. Сашка изменилась. Она уже не та, которую он знал, но… Как заново влюбился. В эту саркастичную, вечно смеющуюся взрослую девочку. В свою девочку.

А, будь, что будет!..