Любовь до чёртиков

— Может, ты успокоишься на сегодня? — я смотрел на неё и понимал, что эта женщина слишком вошла во вкус, и сама она не остановится.

— Ещё чуть-чуть. Ещё парочка кексиков...

— Ты говорила это три противня назад, — я закатил свои огромные зелёные глаза, давая ей понять, что сидеть с ней на кухне мне ужасно надоело. — Можно я хоть поем твою стряпню?

— НЕТ!

Её молниеносный взгляд обрушился на меня, и казалось, что я уже десять раз пожалел, что спросил об этом. Она выглядела так нелепо. Вся в муке, локти местами испачканы в шоколаде и красителе. Но видел бы кто её лицо… С каким выражением она лепила эти угощения, которые, в принципе, сама никогда не попробует.

— Зачем тебе это?

— Что именно?

— Ты испекла столько угощений, в саду приготовила целый чан с адскими яблочками и украсила весь двор тыквами. Неужели ты ещё и гостей в дом приведёшь?! Ты забыла, что мы не должны привлекать к себе внимание?

— Ох, Маркус, ты зануда. Это же ночь всех святых! Единственный день, когда я могу быть самой собой.

Она хлопнула в ладошки, и в мгновение ока огромный столб светящейся пыли вскружил над ней. Рваные джинсы, как змейки стекли на пол следом за заляпанным фартуком, её руки плавно затекали кружевной тканью, аккуратно оставляя декольте и голые плечи. Да, колдовать она умела отлично.

— Тебе не кажется, что длина слишком большая? — она схватила подол длинного чёрного платья и пару раз покружилась передо мной.

— Ты детей угощать собралась или совращать?

— Зануда… Точно! Тебе тоже нужен костюм!

— Нет-нет-нет! Ты меня не заставишь...

Мои слова оказались для неё пустым звуком, и вот, она уже водружает на меня свою гигантскую ведьмину шляпу, которая скрывает меня почти полностью, оставляя на воле лишь кончик хвоста.

Я, злобно шипя на неё, пытаюсь вырваться из оков, но, потеряв равновесие, с грохотом падаю со стола.

— Ты ненормальная!

Она заливается смехом – ярким, задорным. Как красиво! Я так редко я слышу её настоящий искренний смех, а не пугающее, как в фильме ужасов кряхтенье: «У-ХА-ХА».

— Глупышка… — она поднимает меня на руки, прижимает к груди и сажает обратно на стол, но я остаюсь недоволен. — Ты всё ещё не хочешь себе костюм?

— НЕТ, МЕРИСА! Я КОТ! Хватит с меня и того, что я уже 147 лет живу в этом теле благодаря тебе!

— Вот если бы кое-кто согласился жить со мной в горе и радости, то не был бы котом-призраком! — она ухмыльнулась.

— В смысле приз… — договорить я, конечно же, не успел. Мериса схватила мешочек муки и высыпала его весь на меня, заливаясь смехом. Её было не остановить. Я закатил глаза и, отплёвываясь от муки, смотрел на эту сумасшедшую.

— Ну, как тебе? — она продолжала безудержно смеяться.

— Я сжёг бы тебя на костре, но у меня лапки!

Конечно же, эти слова не остались безнаказанными: пару минут мне пришлось побыть жабой, а потом ещё и рожком для обуви. Ох уж эта любовь...

— А если серьёзно: зачем тебе это? Не поверю, что ты вдруг стала доброй ведьмой и решила накормить сладостями весь район.

Она ухмыльнулась и стрельнула глазами в сторону котелка на плите.

— Знаешь, что это?

Я вопросительно посмотрел на неё.

— Это возвратное зелье. Все детки, попробовавшие его хоть каплю, захотят кто мне вернуться. Через день, месяц, год, и я, наконец, утолю свой голод. — Мериса бросила пару кексиков в зелье, и те приобрели волшебный блестящий окрас. Следом полетели и мармеладные черви, и имбирные ведьмины палочки.

— Ну перестань, разве тебе не нравится человеческая жизнь?

— Нет! Это скучно, однообразно, я рождена, чтобы творить и вытворять, а не ходить на работу, платить ипотеку и слушать бредни старого кота!

— Кхе-кхе, так мы то ровесники… — я едва увернулся от летящей в мою сторону склянки.

Так мы и живём: из года в год, от столетия к столетию. Эх, скучаю я по инквизиции.